Биография (Катулл Валерий)

Катулл родился в Вероне и около 87 до н. э. (667 г. от основания Рима). В Риме он стал во главе кружка молодых поэтов, который был связан узами тесного товарищества, и отличался особенно в ямбах, в едкой эпиграмме и в вольных стихотворениях любовного характера. Между друзьями поэта, которым он посвятил немало стихотворений, особенно близок к нему был Гай Лициний Кальв.
Из произведений Катулла видно, что он был в литературных связях и с главными представителями господствовавшей тогда прозаической литературы — с Цицероном, Гортензием, Корнелием Непотом и другими, пылая, вместе с Кальвом, непримиримой ненавистью к Юлию Цезарю и бросая в него и в его друзей самыми язвительными ямбами и едкими эпиграммами (57, 93, 29), к которым Цезарь, по словам Светония, не оставался нечувствительным. Умер Катулл очень рано, едва 30 лет от роду; год смерти его в точности неизвестен.
До нас дошёл от Катула сборник в 116 стихотворений, разнообразных размеров и весьма различной величины (от 2 стихов до 480). Они были в XIV веке вновь обнаружены в одном-единственном экземпляре в Вероне.
Веронский сборник содержит 113 стихотворений. В филологии принято нумеровать их от 1 до 17 и затем от 21 до 116 (дело в том, что №№ 18, 19 и 20 были вставлены одним из издателей, а потом исключены, но нумерация осталась). Они размещены без какого-либо хронологического или тематического порядка, а только по формальным признакам: вначале короткие стихотворения, написанные разными лирическими размерами (1 – 60), потом большие произведения (61 – 68), а за ними – короткие стихотворения, написанные элегическим дистихом (69 – 116). О связи между разными стихотворениями, о последовательности их написания и т. п. можно только догадываться.
Значительную лучшую часть их составляют любовные стихотворения, в которых главную роль играют отношения поэта к Лесбии (подлинное имя которой, по Овидию и Апулею, было Клодия). Посвящённые ей стихотворения (3, 5, 7 и особенно 51, написанное в подражание Сапфо) дышат пылкой страстью и блещут игривостью воображения. Увлечение поэта сменяется горем и затем омерзением, которое внушила ему любимая женщина изменой и низким падением (72, 76, 58 и др.). Несколько любовных стихотворений, имеющих параллели со стихами к Лесбии, посвящены юноше Ювенцию (см. Стихи Катулла к Ювенцию).
Другую значительную группу стихотворений составляют стихотворения к друзьям: к Кальву, Цинне, Вероннию, Фабуллу, Альфену Вару, Цецилию, Корнифицию, Корнелию Непоту, которому и посвящён весь сборник, Цицерону, Азинию Поллиону, Манлию Торквату, грамматику Катону, Гортензию и др. Содержание этих стихотворений так же различно, как и поводы, которыми они вызывались. Обыкновенно, это — краткие дружеские послания в несколько стихов, сообщающие какой-либо интересный факт, имеющий значение для истории римской литературы. Рядом с ними идут ямбы и эпиграммы против врагов: Юлия Цезаря (93), его любимца Мамурры (29), против их обоих вместе (57), против Мамурры под другим названием (94, 105, 114, 115), против любовницы Мамурры (41, 43) и др. Есть ещё несколько стихотворений, вызванных путешествием Катулла, в свите пропретора Меммия, в Вифинию. Посещение им там могилы умершего брата подало повод к двум стихотворениям, дышащим особенной теплотой родственного чувства (65 и 68). Наконец, Катулл пробовал свой лирический талант и в возвышенных одах, каков гимн Диане (34), в торжественных свадебных песнях (51 и 52) в изображении сильных трагических аффектов, какова его песнь об Аттисе (63). Пробовал он писать и элегии в александрийском вкусе (68 и 66), из которых одна, о волосах Вереники, представляет прямо перевод элегии Каллимаха. Есть у него одно стихотворение (64) и в эпическом роде (повествование о свадьбе Пелея и Фетиды), также вызванное подражанием александрийской поэзии.
Обладал необыкновенным поэтическим талантом, особенно для выражения лирического чувства, и может быть назван истинным основателем художественной лирики в Риме. Он первый применил разнообразную гармонию греческих лирических размеров к латинскому языку, хотя и не дошёл в этом отношении до силы и классической законченности, какие проявил Гораций. Если значение К. в римской литературе уступает значению главных представителей поэзии века Августа, то это объясняется господствовавшим в его время александрийским направлением, которое, пренебрегая искренностью чувства и естественностью выражения, больше всего ценило пикантность содержания, трудности версификации и щегольство мифологической учёностью. Следуя моде, Катулл истощал свои силы в шаловливых стихотворениях эпиграмматического характера, в подражании учёной александрийской элегии и любимому у александрийских поэтов мифологическому рассказу. Только там, где в поэте говорило живое, неподдельное чувство — как в стихотворениях, предметом которых была любовь к Лесбии или смерть его брата на чужбине, — Катулл обнаруживает настоящую силу своего поэтического таланта и даёт понять, чего можно было бы ждать от него, если б он не был увлечён на ложную дорогу модным направлением.
Против этого направления вёл систематическую борьбу выступивший на сцену вскоре после смерти Катулла Гораций, что и было отчасти причиной, почему высокий талант К. не нашёл себе настоящего признания в классический век римской поэзии. Другой причиной недостатка внимания к Катуллу в веке Августа было резко республиканское направление его стихотворений; наконец, упрочению его значения в ближайшем поколении помешало и скопление блестящих поэтических дарований в Августово время, которые, естественно, отодвинули на задний план своих предшественников. Но в конце I в. нашей эры значение Катулла видимо возрастает. Марциал, один из крупнейших представителей римской лирики, изучает Катулла внимательнейшим образом; Квинтилиан указывает на едкость его ямбов, а в II в. Геллий называет его уже «изящнейшим из поэтов» (elegantissimus poetarum).
»