Мы с тобой на кухне посидим,
на балконе сигаретный дым
в предрассветном зимнем небосклоне
уподобим августовской кроне,
он не тот, что был тобой любим,
о котором позже вспоминал
на последней в жизни твоей речке,
миновал тебя лесоповал,
камни, было дело собирал,
обрывая сбивчивые речи…
Дух базарный, ныне
правит бал
в мрачной для словесного пустыне…
Собеседником моим ты стал,
дым махорочный со мной глотал
в каземате, милостью
наркома —
«»лоб в зелёнке»» суд мне обещал…
Но Бог милостив,
сей
стих, мы
пишем дома…
Колокол любой
былой
тюрьмы,
твоим шагом раскачать я смею,
в глухоте паучьей
не немея,
сучья
обрубая
мёртвых дней,
на огне строки сквозной
сгорая,
говорю товарищу: «»Налей,
чай колымский без пустого рая
белопенных стихо-не-идей…»»»
